Инфекционные заболевания обычно сопровождаются лихорадкой, слабостью и потерей аппетита: нам не хочется ничего есть, ничего делать и вообще двигаться. Однако общая апатия, на самом деле, нужна для успешной борьбы с болезнью: иммунитету ведь тоже нужны какие-то ресурсы, если мы не слишком «активничаем», то тем больше энергии остаётся иммунной системе.
Что же до потери аппетита, то тут ситуация не столь однозначная. С одной стороны, чем меньше мы едим, тем меньше кормим саму инфекцию, с другой стороны, пища ведь нужна не только бактериям, и потому ослабление аппетита может навредить и самому больному; наконец, тут могут играть свою роль и такие факторы, о которых мы до сих пор даже не подозревали.
Исследователи из Института Солка решили выяснить, как изменения в режиме питания сказываются на сальмонеллах – довольно неприятных бактериях, которые часто становятся причиной пищевых отравлений. Эксперименты ставили на мышах, для которых сальмонеллы часто бывают просто смертельно опасны. Оказалось, что судьба больных грызунов во многом зависит от бактериального белка под названием SlrP: если инфекцию начали микробы, которые вообще не синтезируют SlrP, то для мыши, скорее всего, всё закончится очень печально. При этом животные с такими сальмонеллами ели на 20% меньше, чем те, у кого жили бактерии, способные к синтезу SlrP.
В статье в Cell авторы пишут, что у больных мышей иначе работал блуждающий нерв, соединяющий кишечник с мозгом, – он передавал в гипоталамус сигналы, подавляющие аппетит. А вот с белком SlrP аппетит восстанавливался. И, если сальмонелла будет сама то включать, то выключать синтез SlrP, она сможет манипулировать пищевым поведением хозяина. В чём здесь смысл таких игр для бактерии?
Если больная мышь ест мало, сальмонеллы начинают расселяться из тонкой кишки, где они живут поначалу, в другие органы: в селезёнку, печень и т. д. В этом случае болезнь сильно обостряется, и животное с большой вероятностью гибнет. Если же мышь ест много, то обострения не происходит, сальмонеллы живут в тонкой кишке и периодически вместе с фекалиями выходят наружу, где могут заразить кого-нибудь ещё. С одной стороны, когда микроб не делает попыток прочно укорениться в организме, расселившись по разным органам, его сравнительно легко может вычистить иммунитет. С другой – у бактерий, которые быстро доводят хозяина до смерти, упускают шансы захватить, так сказать, новые территории. Манипулируя аппетитом с помощью SlrP, сальмонелла может добиться «золотой середины», одновременно достаточно прочно удерживаясь в заражённом организме и успешно заражая новых хозяев.
Как видим, порой утрата аппетита и голодание действуют в пользу инфекции – по крайней мере, в некоторых случаях; и не всегда во время болезни стоит прислушиваться к «голосу природы» – эта «природа» может быть вовсе не вашей, а бактерии, которая поселилась у вас внутри и имеет на вас свои виды.
Очевидно, для более эффективной терапии нужно точно представлять себе, как именно конкретный патоген относится к тому, что его хозяин ест много или мало. Возможно, что новые результаты помогут и в лечении других заболеваний (вплоть до онкологических), которым сопутствует утрата аппетита.
Иллюстрация к статье:
Обсуждение